Russian Federation
Russian Federation
The article gives an assessment of social regional development for the regions of the Central Federal District in the pandemic period (2019-2021). It has been stated that the number of publications assessing the impact of COVID-19 on the economy of regions significantly exceeds the number of scientific articles assessing the impact on the social sphere. The methods devoted to determining the level of social development are analyzed, their main shortcomings are noted, and ways to eliminate them are proposed. The conclusion is made about the expediency of determining the level of social development of the regions of the Russian Federation and the standard of living of the population by calculating the aggregated indicator. The formula for its calculation is proposed, its components are considered. The basic principles of the organization of the study are described, their differences from those existing in other methods are noted. For the regions of the Central Federal District, numerical values of private indicators of social orientation and their “weight” coefficients used in the formula for calculating the generalized indicator of the standard of living are determined. An aggregated indicator of the standard of living of the population comparable to the level of social development is calculated, its growth rate in three time periods is analyzed: 2019-2020, 2020-2021 and 2019-2021. There is a significant negative impact of pandemic processes on the general state of the social sphere for all regions of this district. Based on the numerical data obtained, the conclusions are drawn about the maximum decrease in the rate of growth of the standard of living in the most successful regions in terms of its absolute indicators (Moscow and the Moscow region). It has been proved that none of the subjects of the Central Federal District under consideration returned to the pre-pandemic level of social development.
coronavirus pandemic, socio-economic development, social development, standard of living, social development level of the regions, aggregated indicator, indicators of social orientation
Введение
Охватившая весь мир пандемия коронавируса COVID-19 внесла значительные негативные изменения во все сферы человеческой деятельности. Официально объявленная Всемирной организацией здравоохранения дата 11 марта 2020 г. стала точкой отсчета для многочисленных попыток не только устранить или минимизировать последствия пандемии, но и каким-то образом подсчитать последствия от всемирного бедствия.
К числу наиболее пострадавших от COVID-19 отраслей на международном, федеральном и региональном уровнях в первую очередь принято относить экономику, что вполне понятно и очевидно. Практически все показатели на макро-, мезо- и микроэкономическом уровнях отреагировали отрицательными значениями темпов роста. На этом фоне значительно сократилось как число предприятий (в первую очередь малого бизнеса), так и число работников, занятых в экономической сфере.
Необходимо заметить, что одними из первых публикаций в научной литературе, отражающих вышеописанные явления, стали публикации экономической направленности [1–3]. Такого рода исследования, как правило, сопровождались числовыми выкладками, подтверждающими негативные пандемийные процессы.
В то же время исследования социальной сферы на региональном уровне в данных условиях можно признать не столь многочисленными. К тому же зачастую в них качественный анализ превалирует над анализом количественным [4, 5], числовые характеристики влияния эпидемии коронавируса на социальное региональное развитие практически отсутствуют.
Социальное развитие регионов и определение его уровня
Анализируя последние тенденции в области региональных исследований, можно заметить, что традиционно сложившийся подход рассмотрения социально-экономического развития как единого целого [6, 7] терпит значительные изменения. Социальная компонента в трудах многих авторов признается доминирующей [8, 9], чему способствует значительное количество факторов. Основные из них, на наш взгляд:
– постиндустриальные процессы, в той или иной мере реализующиеся на территории нашей страны;
– признание России социальным государством;
– ориентация органов власти федерального уровня на всемерное повышение качества жизни населения.
Таким образом, сложившаяся достаточно давно постановка вопроса о главенствующей роли экономического роста в качестве наиболее важной компоненты социально-экономического развития регионов Российской Федерации сегодня отходит на второй план, сменяясь доминированием и индивидуальным рассмотрением развития социального. Не случайно в паспорте специальности «08.00.05 – Экономика и управление народным хозяйством» в пределах раздела региональной экономики существует пункт 3.14 «Проблемы устойчивого сбалансированного развития регионов; мониторинг экономического и социального развития регионов», в котором экономическая и социальная составляющие принципиально обособлены.
Выделив региональное социальное развитие как отдельно взятую компоненту, вполне уместно попытаться определить его уровень, причем хотелось бы иметь универсальный подход, позволяющий получить объективные и компаративные данные относительно уровня социального развития регионов РФ. Сегодня в силу немногочисленности трудов в данной области, значительной дифференциации в авторских подходах и присутствия во всех методиках человеческого фактора говорить об универсальности, объективности и компаративности не представляется возможным.
Сложившаяся практика ассоциации уровня социального развития регионов РФ с такими близкими понятиями, как качество жизни и уровень жизни, на наш взгляд, является вполне уместной. Основные социальные индикаторы, определяющие, например, уровень жизни в регионе, как правило, коррелируют с общим уровнем его социального развития, поэтому в настоящей работе основной целью является исследование в пандемийный период для регионов Центрального федерального округа (ЦФО) именно уровня жизни населения регионов.
На наш взгляд, наиболее удобным будет являться представление такой характеристики в виде числовой детерминанты, которая должна обладать свойствами наглядности и компаративности. В большинстве методик [10, 11] предлагается вычисление агрегированного показателя, подсчитанного на основе частных индикаторов социальной направленности.
Вычисление обобщенного показателя уровня социального регионального развития традиционно осуществляется по формуле
где ri – «вес», или весовой коэффициент, для каждого из частных индикаторов (Σiri = 1); Qi – числовые значения таких индикаторов; n – число индикаторов, включенных в расчет; I – числовое значение интегрального показателя.
Весовой коэффициент («вес») представляет влияние (вклад) каждого из частных показателей на показатель агрегированный, измеряется в пределах от нуля до единицы. Во всех методиках данные коэффициенты определяются экспертами-профессионалами, что вносит в исследования человеческий фактор и не способствует объективности полученных итоговых данных.
Отдельно хочется сказать о числе используемых индикаторов социальной направленности. К примеру, ежегодно издаваемый статистический сборник «Регионы России. Социально-экономи-ческие показатели» [12] содержит порядка двухсот показателей, в той или иной мере имеющих отношение к социальной сфере регионов.
Существующие сегодня методики предлагают от 3–4 до 10–12 показателей социальной направленности. Дуализм такого подхода заключается в следующем. С одной стороны, выбор небольшого количества частных индикаторов позволяет обработать их математически, но снижает объективность итоговых данных (человеческий фактор также присутствует при непосредственном выборе индикаторов). С другой стороны, выбор значительного числа частных индикаторов неизбежно приводит к трудностям при их обработке (может быть, и к невозможности), при этом человеческий фактор все равно присутствует при выборе индикаторов.
Организация и проведение исследования
В сложившейся ситуации определение уровня регионального социального развития для регионов ЦФО в пандемийный период наиболее объективно можно осуществить на основе агрегированного показателя уровня жизни населения. При этом необходимо попытаться устранить недостатки, характерные для существующих методик.
На наш взгляд, присутствие человеческого фактора можно свести к минимуму за счет использования других организационных принципов исследования. В нашем случае как при выборе частных индикаторов социальной направленности, так и на этапе придания им «весовых» характеристик необходимо использовать не одну, а несколько независимых групп экспертов-профессионалов.
Итоговый выбор частных индикаторов осуществляется по принципу «максимального присутствия» в разных группах экспертов. Весовой коэффициент отобранных индикаторов определяется как среднее арифметическое по данным экспертов различных групп.
В подобной ситуации (при отсутствии у каждой из групп экспертов информации о данных других групп) достигается максимально возможная объективность итоговых данных, которая будет увеличиваться при увеличении количества групп экспертов. При этом исследуемая группа регионов будет находиться в одинаковых условиях, что позволит говорить об универсальном подходе в исследовании уровня социального развития.
Объектом исследования в нашем случае стали регионы ЦФО, в который входят восемнадцать субъектов: Белгородская, Брянская, Владимирская, Воронежская, Ивановская, Калужская, Костромская, Курская, Липецкая, Московская, Орловская, Рязанская, Смоленская, Тамбовская, Тверская, Тульская, Ярославская области, город Москва. В работе использовались данные статистического сборника [12] за период 2019–2021 гг.
К определению частных индикаторов социальной направленности и придания им «весовых» характеристик привлекались три независимые группы экспертов. Специалистами были отобраны пять основных частных индикаторов, определен их «вес». В табл. 1 приведены частные индикаторы уровня социального развития и соответствующие им весовые коэффициенты.
Таблица 1
Table 1
Частные индикаторы уровня социального развития и соответствующие им весовые коэффициенты
Private indicators of the level of social development and their corresponding weight coefficients
|
Частные индикаторы |
Весовой коэффициент |
|
|
Реальные среднедушевые доходы, тыс. руб. |
0,2 |
|
|
Реальная начисленная заработная плата работников организаций, тыс. руб. |
0,4 |
|
|
Реальные среднедушевые расходы, тыс. руб. |
0,1 |
|
|
Отношение величины прожиточного минимума к среднедушевым доходам населения |
0,2 |
|
|
Численность населения с денежными доходами ниже величины прожиточного |
0,1 |
|
Согласно показателям табл. 1 максимальная «весовая» значимость соответствует размеру зарплаты работников региона, при этом расходы на одного человека и доля населения с минимальными доходами имеют минимальный «вес».
На следующем этапе осуществлялся подсчет агрегированного показателя уровня жизни регионов ЦФО в 2019, 2020 и 2021 гг. по формуле
где I – числовое значение интегрального показателя; ri – «вес» для каждого из частных индикаторов, представленных в табл. 1, Σiri = 1; Qi – статистические числовые значения индикаторов;.
Необходимо также отметить, что для придания наглядности используемые индикаторы представлены в относительном виде. Такой вид достигался путем деления их числовых значений на числовые значения аналогичных среднероссийских индикаторов. В результате при значении относительного показателя более единицы его показатель превышает средний по России уровень, в противном случае (меньше единицы) – данного уровня не достигает.
Данные по агрегированному показателю «Уровень жизни» регионов ЦФО за 2019–2020 гг., а также темп его роста в 2020 г. по отношению к 2019 г. представлены в табл. 2.
Таблица 2
Table 2
Агрегированный показатель «Уровень жизни» регионов ЦФО за 2019–2021 гг.,
а также темп его роста в 2020 г. по отношению к 2019 г.
Aggregate indicator “Standard of living” of the regions of the Central Federal District for 2019-2021,
as well as the rate of its growth in 2020 compared to 2019
|
Регион ЦФО |
Уровень жизни |
Темп роста |
||
|
2019 г. |
2020 г. |
2021 г. |
||
|
Смоленская область |
0,7433 |
0,7181 |
0,7141 |
–3,51 |
|
Курская область |
0,8154 |
0,7870 |
0,7915 |
–3,62 |
|
Орловская область |
0,7308 |
0,7047 |
0,7085 |
–3,71 |
|
Тверская область |
0,7941 |
0,7604 |
0,7613 |
–4,43 |
|
Воронежская область |
0,8574 |
0,8187 |
0,8216 |
–4,72 |
|
Ивановская область |
0,6952 |
0,6635 |
0,6627 |
–4,77 |
|
Владимирская область |
0,7748 |
0,7385 |
0,7414 |
–4,91 |
|
Калужская область |
0,9360 |
0,8912 |
0,8886 |
–5,02 |
|
Тульская область |
0,8778 |
0,8357 |
0,8255 |
–5,03 |
|
Брянская область |
0,7390 |
0,7032 |
0,7035 |
–5,10 |
|
Ярославская область |
0,8536 |
0,8103 |
0,7989 |
–5,34 |
|
Белгородская область |
0,8909 |
0,8457 |
0,8472 |
–5,35 |
|
Рязанская область |
0,8068 |
0,7644 |
0,7654 |
–5,55 |
|
Липецкая область |
0,8678 |
0,8222 |
0,8114 |
–5,55 |
|
Тамбовская область |
0,7537 |
0,7087 |
0,7075 |
–6,34 |
|
Костромская область |
0,7536 |
0,6979 |
0,6986 |
–7,98 |
|
Московская область |
1,2649 |
1,1604 |
1,1546 |
–9,01 |
|
г. Москва |
2,0115 |
1,8221 |
1,8418 |
–10,39 |
Только Москва и Московская область превысили среднероссийский уровень показателя уровня жизни, причем во всех рассматриваемых периодах. На этом фоне наихудшие показатели демонстрирует Ивановская область (<0,7).
Темп роста 2020 к 2019 г. для всех регионов определяется отрицательными числами, что свидетельствует о значительном негативном влиянии пандемийных процессов как на уровень жизни населения, так и на уровень регионального социального развития.
Наихудшие показатели демонстрируют лидеры по абсолютному значению уровня жизни населения – Московская область (–9,01) и Москва (–10,39). В условно наилучшем положении находятся Смоленская (–3,51), Курская (–3,62) и Орловская (–3,71) области.
Значения агрегированного показателя «Уровень жизни» регионов ЦФО за 2019–2021 гг., а также темп его роста в 2021 г. по отношению к 2020 г. представлены в табл. 3.
Таблица 3
Table 3
Агрегированный показатель «Уровень жизни» регионов ЦФО за 2019–2021 гг.,
а также темп его роста в 2021 г. по отношению к 2020 г.
Aggregate indicator “Standard of living” of the regions of the Central Federal District for 2019-2021,
as well as the rate of its growth in 2021 in relation to 2020
|
Регион ЦФО |
Уровень жизни |
Темп роста |
||
|
2019 г. |
2020 г. |
2021 г. |
||
|
г. Москва |
2,0115 |
1,8221 |
1,8418 |
1,07 |
|
Курская область |
0,8154 |
0,7870 |
0,7915 |
0,58 |
|
Орловская область |
0,7308 |
0,7047 |
0,7085 |
0,54 |
|
Владимирская область |
0,7748 |
0,7385 |
0,7414 |
0,39 |
|
Воронежская область |
0,8574 |
0,8187 |
0,8216 |
0,35 |
|
Белгородская область |
0,8909 |
0,8457 |
0,8472 |
0,18 |
|
Рязанская область |
0,8068 |
0,7644 |
0,7654 |
0,13 |
|
Тверская область |
0,7941 |
0,7604 |
0,7613 |
0,11 |
|
Костромская область |
0,7536 |
0,6979 |
0,6986 |
0,10 |
|
Брянская область |
0,7390 |
0,7032 |
0,7035 |
0,04 |
|
Ивановская область |
0,6952 |
0,6635 |
0,6627 |
–0,13 |
|
Тамбовская область |
0,7537 |
0,7087 |
0,7075 |
–0,17 |
|
Калужская область |
0,9360 |
0,8912 |
0,8886 |
–0,30 |
|
Московская область |
1,2649 |
1,1604 |
1,1546 |
–0,50 |
|
Смоленская область |
0,7433 |
0,7181 |
0,7141 |
–0,56 |
|
Тульская область |
0,8778 |
0,8357 |
0,8255 |
–1,24 |
|
Липецкая область |
0,8678 |
0,8222 |
0,8114 |
–1,33 |
|
Ярославская область |
0,8536 |
0,8103 |
0,7989 |
–1,44 |
Согласно табл. 3 к окончанию 2021 г. по сравнению с предыдущим годом десять регионов из восемнадцати имеют хоть и незначительные, но положительные числовые значения темпов роста.
Лидерство со значительным отрывом принадлежит городу Москве (1,07), наихудшие показатели демонстрируют Ярославская (–1,44), Липецкая (–1,33) и Тульская (–1,24) области.
В процессе исследования также определен темп роста показателя «Уровень жизни» населения за двухлетний период 2019–2021 гг. Полученные данные представлены в табл. 4.
Таблица 4
Table 4
Агрегированный показатель «Уровень жизни» регионов ЦФО за 2019–2021 гг.,
а также темп его роста в 2021 г. по отношению к 2019 г.
Aggregate indicator “Standard of living” of the regions of the Central Federal District for 2019-2021,
as well as the rate of its growth in 2021 compared to 2019
|
Регион ЦФО |
Уровень жизни |
Темп роста |
||
|
2019 г. |
2020 г. |
2021 г. |
||
|
Курская область |
0,8154 |
0,7870 |
0,7915 |
–3,02 |
|
Орловская область |
0,7308 |
0,7047 |
0,7085 |
–3,14 |
|
Смоленская область |
0,7433 |
0,7181 |
0,7141 |
–4,09 |
|
Тверская область |
0,7941 |
0,7604 |
0,7613 |
–4,32 |
|
Воронежская область |
0,8574 |
0,8187 |
0,8216 |
–4,35 |
|
Владимирская область |
0,7748 |
0,7385 |
0,7414 |
–4,50 |
|
Ивановская область |
0,6952 |
0,6635 |
0,6627 |
–4,90 |
|
Брянская область |
0,7390 |
0,7032 |
0,7035 |
–5,05 |
|
Белгородская область |
0,8909 |
0,8457 |
0,8472 |
–5,16 |
|
Калужская область |
0,9360 |
0,8912 |
0,8886 |
–5,33 |
|
Рязанская область |
0,8068 |
0,7644 |
0,7654 |
–5,41 |
|
Тульская область |
0,8778 |
0,8357 |
0,8255 |
–6,34 |
|
Тамбовская область |
0,7537 |
0,7087 |
0,7075 |
–6,52 |
|
Ярославская область |
0,8536 |
0,8103 |
0,7989 |
–6,85 |
|
Липецкая область |
0,8678 |
0,8222 |
0,8114 |
–6,96 |
|
Костромская область |
0,7536 |
0,6979 |
0,6986 |
–7,87 |
|
г. Москва |
2,0115 |
1,8221 |
1,8418 |
–9,22 |
|
Московская область |
1,2649 |
1,1604 |
1,1546 |
–9,55 |
Обращает на себя внимание тот факт, что все значения показателя темпа роста в табл. 4 ниже нуля (как и в табл. 2). Худшие значения вновь соответствуют Московской области (–9,55) и Москве (–9,22). В относительных лидерах Курская (–3,02) и Орловская (–3,14) области.
Заключение
Проведенные исследования динамики уровня жизни населения регионов ЦФО (в контексте уровня регионального социального развития) в пандемийный период (2019–2021 гг.) позволили выявить ряд закономерностей.
- По организации исследования:
– оценку уровня регионального социального развития целесообразно производить путем вычисления агрегированного показателя, подсчитанного на основе частных индикаторов социальной направленности;
– наглядность показателю качества жизни населения (как и частным индикаторам) возможно придать путем деления на аналогичный среднероссийский показатель;
– привлечение на этапах выбора частных индикаторов социальной направленности и придания им «весовых» характеристик нескольких (в нашем случае трех) групп экспертов позволяет значительно повысить объективность исследований.
- По результатам исследования:
– пандемийные процессы в 2019–2020 гг. негативно повлияли на уровень жизни (уровень социального развития) всех регионов ЦФО (темп роста составляет от –3,51 до –10,39 %). Наиболее серьезно при этом «пострадали» регионы с максимальными значениями показателя «Уровень жизни» (Москва и Московская область);
– в период 2020–2021 гг., по-видимому, за счет мер, предпринятых регионами, отрицательная динамика в десяти субъектах ЦФО из восемнадцати анализируемого показателя сменилась динамикой положительной;
– результаты анализа двухлетнего периода (окончание 2019 г. – окончание 2021 г.) определили, что ни один регион ЦФО не вернулся к прежним показателям (темп роста: от –3,02 до –9,55 %), при этом влияние негативных процессов на момент окончания данного периода не позволяет не только улучшить уровень жизни населения, но и вернуть его на прежний уровень.
1. Novitskii A. A. Vliianie pandemii COVID-19 na otraslevuiu ekonomiku Rossii [Impact of COVID-19 pandemic on sectoral economy of Russia]. Akademicheskaia publitsistika, 2020, no. 5, pp. 238-241.
2. Drobot E. A., Chetyz B. A., Zakharian A. V. Vliianie COVID-19 na ekonomiku [Impact of COVID-19 on economy]. Mezhdunarodnyi zhurnal gumanitarnykh i estestvennykh nauk, 2020, no. 11-3 (50), pp. 142-145.
3. Lisova E. V. Vozdeistvie COVID-19 na sotsial'no-ekonomicheskuiu deiatel'nost' regionov [Impact of COVID-19 on socio-economic activity of regions]. Putevoditel' predprinimatelia, 2020, vol. 13, no. 2, pp. 119-125.
4. Kostina N. Iu. Analiz sotsial'noi sfery i ee otraslei, sushchnost' sotsial'nykh programm [Analysis of social sphere and its industries, essence of social programs]. Ekonomika i sotsium, 2016, no. 4-1 (23), pp. 1001-1004.
5. Sagidov A. K. Analiz osnovnykh pokazatelei razvitiia regional'noi sotsial'noi sfery [Analysis of main indicators of development of regional social sphere]. Ekonomika i biznes: teoriia i praktika, 2020, no. 7 (65), pp. 202-205.
6. Murtazalieva Kh. G. Sotsial'no-ekonomicheskoe razvitie regionov v institutsional'nykh usloviiakh [Socio-economic development of regions in institutional conditions]. Sinergiia nauk, 2021, no. 58, pp. 53-59.
7. Mamii S. A., Bochkova T. A. Sotsial'no-ekonomicheskoe razvitie regionov Rossii v 2020 godu [Social and economic development of Russian regions in 2020]. Finansovyi biznes, 2021, no. 6 (216), pp. 165-167.
8. Khasanova R. R., Florinskaia Iu. F., Zubarevich N. V., Burdiak A. Iu. Demografiia i sotsial'noe razvitie regionov v pervom kvartale 2019 g. (po rezul'tatam reguliarnogo monitoringa INSAP RANKhIGS) [Demography and social development of regions in first quarter of 2019 (according to results of regular monitoring by INSAP RANHIGS)]. Ekonomicheskoe razvitie Rossii, 2019, vol. 26, no. 6, pp. 62-80.
9. Lisova E. V. Sotsial'noe razvitie regionov Tsentral'nogo federal'nogo okruga [Social development of regions of Central Federal District]. Uchenye zapiski Rossiiskoi akademii predprinimatel'stva, 2022, vol. 21, no. 2, pp. 73-77.
10. Danilova M. V. Integral'nyi pokazatel' dlia otsenki deiatel'nosti sovremennykh kompanii [Integral indicator for evaluating activities of modern companies]. Zhurnal prikladnykh issledovanii, 2020, no. 4-4, pp. 78-82.
11. Tret'iakova L. N., Lisova E. V. Protsedura nakhozhdeniia integral'nogo pokazatelia regional'nogo sotsial'nogo razvitiia [Procedure for finding integral indicator of regional social development]. Putevoditel' predprinimatelia, 2022, vol. 15, no. 2, pp. 93-97.
12. Regiony Rossii. Sotsial'no-ekonomicheskie pokazateli: statisticheskii sbornik [Regions of Russia. Socio-economic indicators: statistical compendium]. Available at: https://rosstat.gov.ru/bgd/regl/b18_14p (accessed: 20.04.2023).
