CONDITIONS FOR THE FORMATION OF OPPORTUNISTIC BEHAVIOR OF THE SUBJECTS OF THE CREDENCE GOODS MARKET
Authors:
1.
Orel State University named after I. S. Turgenev
Type:
Article
Pages:
from 41
to 48
Status:
Published
Received:
05.09.2017
Accepted:
25.09.2017
Published:
25.09.2017
Subject area:
VAC 08.00.05 Экономика и управление народным хозяйством
VAC 08.00.10 Финансы, денежное обращение и кредит
UDK 330.16
GRNTI 06.52 Экономическое развитие и рост. Прогнозир-ние и планирование экономики. Экономич. циклы и кризисы
GRNTI 06.61 Территориальная структура экономики. Региональная и городская экономика
GRNTI 06.81 Экономика и организация предприятия. Управление предприятием
GRNTI 65.01 Общие вопросы пищевой промышленности
GRNTI 82.01 Общие вопросы организации и управления
GRNTI 83.01 Общие вопросы статистики
VAC 08.00.10 Финансы, денежное обращение и кредит
UDK 330.16
GRNTI 06.52 Экономическое развитие и рост. Прогнозир-ние и планирование экономики. Экономич. циклы и кризисы
GRNTI 06.61 Территориальная структура экономики. Региональная и городская экономика
GRNTI 06.81 Экономика и организация предприятия. Управление предприятием
GRNTI 65.01 Общие вопросы пищевой промышленности
GRNTI 82.01 Общие вопросы организации и управления
GRNTI 83.01 Общие вопросы статистики
Language:
Russian
Keywords:
opportunistic behavior, market of credence goods, institutional conditions, market conditions, socio-psychological conditions of formation of opportunistic behavior
Abstract (English):
The article studies the conditions favorable for the formation of opportunistic behavior of subjects of the credence goods market. The absence of a number of rules, which should govern social and legal relations in the sphere under the study, along with imperfection and inefficiency of the existing rules allowed to identify a group of institutional conditions for developing opportunism. The limitations of competition, the variability of the economic environment, wide range of differentiated products and the unevenness of their distribution, the dependence on external raw material sources form the group of market conditions. Impulsivity, suspiciousness and difficult predictability of the behavior of ordinary consumers, but also inherent in modern society the spiritual and moral decline form the group of socio-psychological conditions for opportunistic behavior. The article discusses in detail each of the groups, the examples of the Russian practice are given.
The article studies the conditions favorable for the formation of opportunistic behavior of subjects of the credence goods market. The absence of a number of rules, which should govern social and legal relations in the sphere under the study, along with imperfection and inefficiency of the existing rules allowed to identify a group of institutional conditions for developing opportunism. The limitations of competition, the variability of the economic environment, wide range of differentiated products and the unevenness of their distribution, the dependence on external raw material sources form the group of market conditions. Impulsivity, suspiciousness and difficult predictability of the behavior of ordinary consumers, but also inherent in modern society the spiritual and moral decline form the group of socio-psychological conditions for opportunistic behavior. The article discusses in detail each of the groups, the examples of the Russian practice are given.
Keywords:
opportunistic behavior, market of credence goods, institutional conditions, market conditions, socio-psychological conditions of formation of opportunistic behavior
opportunistic behavior, market of credence goods, institutional conditions, market conditions, socio-psychological conditions of formation of opportunistic behavior
Введение Подлинная острота проблемы оппортунистического поведения в современном обществе и неподдельный интерес исследователей всего мира к данной категории привел к тому, что за последние годы в экономической науке был сделан значительный шаг вперед в объяснении и попытках поиска путей решения данной проблемы. Согласно определению О. Уильямсона, оппортунизм представляет собой недостаток искренности, откровенности, честности в отношениях экономических агентов, преследующих получение выгод за счет других участников сделки или использования чужих слабостей в угоду личных интересов [1]. Традиционно рассматривая оппортунистическое поведение как результат корыстных действий, в основе которых лежат, прежде всего, целеполагание и волеизъявление самого субъекта (группы субъектов), мы забываем, что зачастую подобного рода действия являются всего лишь закономерным образом действий в устойчиво сформировавшихся социально-экономических условиях хозяйственной жизни общества. Наличие многочисленного количества негативных факторов - как внешних, так и внутренних, как закономерных, так и стохастических, - ежеминутно дает импульс иррациональным действиям индивидов. Но если на рынках инспекционных и экспериментальных благ агенты зачастую могут критически оценить рыночную обстановку, сделать выводы и не поддаваться на внешние «провокации», то на рынке доверительных благ, характеризующемся серьезными информационными несовершенствами, потребители не застрахованы от недобросовестных действий в их адрес со стороны иных субъектов, обладающих информационными преимуществами. Результаты исследования условий формирования оппортунистического поведения В попытке проанализировать условия, способствующие формированию оппортунистических настроений на рынке доверительных благ, нами были выделены группы институциональных, рыночных и социально-психологических условий, которые представлены в таблице и рассмотрены ниже. Условия формирования оппортунистического поведения хозяйствующих субъектов Институциональные условия Рыночные условия Социально-психологические условия Несовершенство законодательства. Наличие институциональных ловушек. Неполнота контрактов. Избыточное информационное предложение. Монополизация рынка. Развитие теневого сектора. «Сдвиги» экономической среды. Импортозависимость. Широкий ассортимент дифференцированных благ. Сложность доступа к оригинальному благу. Неграмотность и пассивность потребителей. Иррациональность поведения. Высокий уровень доверия (или «второе лицо доверия»). Эгоизм и закат духовности современного общества. Несовершенство законодательства. Проблема несовершенства действующего в РФ законодательства не нова и, не умаляя достоинств существенных преобразований, сделанных российскими законотворцами начиная с 2010 г., отметим, что оно все еще требует усовершенствования. Среди ключевых проблем, нуждающихся в решении, можно выделить «пробелы» законодательства (отсутствие в законе отдельных существенных аспектов и/или проблем), неоднозначность трактовок категорий или отдельных положений нормативно-правовых актов, отсутствие четких критериев качества доверительных благ и, как результат, недостаточность оснований для юридической ответственности, противоречия между положениями одного нормативно-правового акта или в рамках нескольких, некорректность. К примеру, на сегодняшний день в российском законодательстве отсутствуют такие правовые категории, как «врачебная ошибка», отсутствуют четкие критерии и основания ответственности для случаев вреда, причиненного жизни и здоровью пациента, в форме умысла и по неосторожности, отсутствует система штрафов за неверно поставленный диагноз. Отсутствие должного нормативного закрепления порядка взаимодействия между контрагентами в ходе сделок с доверительными благами ведет к возможности злоупотребления подобной ситуацией, при этом следует учесть, что в случае возникших между участниками сделки разногласий ущемленному в правах потребителю будет проблематично, если не сказать невозможно, отстоять свои права. В результате многие оппортунистические схемы и методы противодействия, не нашедшие отражение в законодательстве, не подлежат наказанию. Наличие «институциональных ловушек». Наличие «неэффективных устойчивых норм поведения (институтов)» [2] способствует постепенному формированию и закреплению в национальном хозяйственном укладе механизмов реализации эгоистических интересов отдельных субъектов рынка, на протяжении многих лет негативным образом сказывающихся на благосостоянии общества в целом. Так, законодательно закрепленная возможность перерегистрации предельных отпускных цен производителей на лекарственные препараты, входящие в перечень ЖНВЛП, на протяжении многих лет объективно позволявшая производителям в случае изменения цен на сырье и материалы, при изменении накладных расходов и с учетом прогнозируемого уровня инфляции, прибегнуть к данной процедуре, породила широкий спектр механизмов недобросовестных повышений цен на лекарства. Неполнота контрактов. Если бы на практике экономические агенты обладали возможностью предугадывать и отражать в условиях контракта все события, имеющие отношение к сделке, то проблема оппортунизма была бы отчасти решена за счет четко выстроенных мер «наказаний», неукоснительно следующих за «преступлениями». В реальности заключение полного и совершенного контракта невозможно. Во-первых, потребитель на рынке доверительных благ не может закрепить в контракте то, чего он не знает и не может знать о предмете сделки, ввиду присущих всем доверительным благам скрытых характеристик. Во-вторых, потребитель, ввиду длительного периода наступления результата, не в состоянии предугадать все возможные - как положительные, так и отрицательные - исходы сделки. И, в-третьих, чрезмерная детализация условий на предконтрактном этапе требует значительных, не всегда оправданных издержек. В результате неполнота рыночного контракта создает «зоны безответственности» для недобросовестных маневров заинтересованных в этом лиц. Избыточное информационное предложение. В ответ на возрастающий день ото дня потребительский спрос на «информацию» как самостоятельный объект рынка доверительных благ субъекты предложения рождают избыточное, не всегда эффективное информационное предложение. В результате объективная сложность восприятия и понимания индивидом беспрерывно поступающего потока информации, называемая «информационной перегрузкой», влечет за собой либо ее частичное восприятие, либо ее восприятие с опозданием, либо ее неверное восприятие. Не меньшую проблему для рынка доверительных благ представляет явление «информационных шумов», представляющих собой совокупность внешних данных, которые, находясь в общем потоке информации и нарушая ее целостность, способны существенным образом искажать ее смысл [3], создавая благоприятную почву для «когнитивных помех» на пути рационального осмысления ситуации и критической оценки альтернатив. Монополизация рынка. Наличие уникальных технологий, умений и навыков исполнителей, их единичность в рамках географического пространства, исключительность благ, защищенная патентами, лицензиями, сертификатами и иными институтами, свидетельствуют о случаях монополии предложения доверительных благ. Подобное рыночное положение, естественно, дает агентам-монополистам возможность использовать его в своих интересах, не ограничивая себя в способах достижения желаемого результата. Примеры активной монополизации можно отчетливо проследить на примере фармацевтического рынка. Во-первых, это монополии, сложившиеся в рамках патентного законодательства, юридически закрепляющего за производителями оригинальных лекарственных средств исключительные права на результаты их интеллектуальной деятельности. Во-вторых, это монополии, сформировавшиеся в результате массовых тенденций к появлению транснациональных корпораций, объединяющих под своим началом предприятия с целью получения конкурентных выгод за счет использования взаимодополняющих возможностей, ресурсов и потенциала компаний. И, наконец, монополии, появление которых обусловлено отсутствием на рынке близких благ-заменителей (субститутов), что актуально для таких групп товаров, как противоопухолевые лекарственные препараты, препараты, применяемые в иммунологии и гематологии, при лечении орфанных заболеваний. Развитие теневого сектора. На сегодняшний день теневой сектор представляет собой прочный динамично развивающийся «пласт» многих хозяйственных систем мира. Устойчивые экономические отношения, не вписывающиеся в систему формальных институтов или серьезным образом им противоречащие, со временем начинают выступать в двух практических ипостасях - во-первых, как причина, создающая благоприятную почву для оппортунистических действий агентов, и, во-вторых, как следствие, представляющее непосредственное воплощение этих отношений в реальной экономической жизни. Проявлением скрытой экономики на рынке доверительных благ можно признать наличие интернет-аптек, которые, являясь фирмами-однодневками, могут действовать недобросовестно, как по отношению к потребителям, так и по отношению к конкурентам, их деятельность формальным образом может нигде не отражаться, а в случае возникших проблем они просто исчезают, не неся никакой ответственности. Примером неформальной экономики является так называемый «серый» импорт, представляющий собой ввоз оригинального товара через неофициальных (несанкционированных) представителей. Нелегальная экономика на рассматриваемом рынке может быть представлена примерами деятельности без необходимой на то лицензии или деятельности фирм, направленной на реализацию «пиратской» продукции. По-прежнему одной из важнейших проблем рынка доверительных благ (и не только) является проблема коррупции, провоцирующая такие негативные явления, как рентоориентированное поведение, лоббирование интересов отдельных рыночных субъектов, стремительное развитие неформальных отношений в государственном секторе (протекционизм, логроллинг, взаимные услуги), явление «обмена дарами», поддержку нелегального бизнеса. «Сдвиги» экономической среды». Изменение макроэкономической ситуации в стране не может не затронуть настроения и стимулы поведения экономических агентов. Последовательную цепочку смены настроений в ходе циклического развития экономики представитель «денежной школы» С. Дж. Ллойд Оверстоун описывает как «спокойствие, улучшение, возрастание доверия, благополучие, возбуждение, спекуляция, потрясение, паника, застой, угнетение и опять спокойствие» [4, с. 298]. Подобный переход от оптимизма в период оживления и подъема к пессимизму в период рецессии и кризиса обусловлен в первую очередь отсутствием достоверной информации и «нарастающей» проблемой рыночной неопределенности. Возрастающая день ото дня информационная зависимость, восприимчивость и мнительность потребителей, рост пессимистических настроений и паника влекут за собой смену стратегий поведения потребителей, что, в свою очередь, способствует формированию «почвы» для оппортунизма контрагентов. Подтверждением тому служат стратегии поведения потребителей, нашедшие массовое проявление среди российских граждан в период финансового кризиса 2008 г. Так, наиболее популярная среди потребителей стратегия поиска торговых точек, в которых привычные товары можно приобрести дешевле, весьма закономерным образом поспособствовала росту производства контрафактной продукции. Стратегия приобретения привычных товаров реже или в меньших количествах и менее распространенная стратегия отказа от привычных товаров в пользу более дешевых марок сподвигла субъектов предложения, в ответ на сокращение совокупного спроса, на борьбу за потребителя путем недобросовестных информационных схем и недобросовестной конкуренции. Отказ со стороны потребителей от изменений традиционных привычек потребления отдельных доверительных благ (нежелание экономить) при условии невозможности, ввиду экономического кризиса, в прежних объемах удовлетворять рыночный спрос послужили толчком к активному предложению благ низкого качества. Изменения макроэкономической обстановки приводят к ситуациям, когда явления оппортунизма субъектов предложения являются ответной реакцией на изменения поведения субъектов спроса. В целях оптимизации затрат в период экономического кризиса российские работодатели практикуют такие стратегии, как отказ от повышения заработной платы, сокращение льгот, снижение расходов на обучение (повышение квалификации) персонала, а также поручение большего объема работы, чем это закреплено в контракте, без пропорционального увеличения при этом оплаты труда. Импортозависимость. Не секрет, что российская экономика испытывала и по-прежнему испытывает объективную необходимость в товарах иностранного производства. Ряд отечественных товаров просто не выдерживает конкуренции с иностранными, а отдельные товары не производятся отечественными производителями вовсе. Например, ряд наименований и даже групп российских лекарственных средств на сегодняшний день не может конкурировать с иностранными ни по качеству, ни по объему, ни по номенклатуре. Согласно официальной статистике, по итогам января 2016 г. доля импортных лекарственных препаратов от общего объема рынка (розничный сектор, ориентированный на домохозяйства) составила в стоимостном и натуральном выражении 69 и 42 % соответственно [5]. Печален, однако, тот факт, что наряду с крупными зарекомендовавшими себя европейскими «игроками» фармацевтического рынка, отдельную его нишу многие годы прочно удерживают азиатские производители - Индия и Китай, являющиеся мировыми лидерами фальсифицированной и контрафактной продукции. Они же являются и одними из основных снабженцев отечественной химико-фармацевтической промышленности фармацевтическими субстанциями. Широкий ассортимент дифференцированных благ. Тенденция к стремительному увеличению числа предлагаемых дифференцированных товаров на рынках доверительных благ закономерным образом порождает собой мультипликативное увеличение объемов информации. В результате потребитель, неспособный критическим образом оценить подобный поток информации, либо действует самостоятельно, подвергая себя риску неоптимального выбора, либо прибегает к помощи посредников, не будучи при этом застрахованным от оппортунизма с их стороны. Сложность доступа к оригинальному благу. Ввиду объективных причин нередки случаи, когда потребители по собственному волеизъявлению прибегают к потреблению контрафактных, нелицензионных благ, тем самым способствуя развитию «оппортунистической среды». Причинами подобного поведения являются, во-первых, дороговизна оригинального (качественного) блага, а, учитывая актуальную на сегодняшний день ситуацию сильнейшей дифференциации уровня доходов населения, число потребителей, проявляющих спрос на товары, которые смогут пускай и не максимально, но приемлемо удовлетворить их потребности с меньшими издержками, день ото дня растет. Вторая причина - это территориальные и временные барьеры доступа к оригинальному благу. Получение отдельных эксклюзивных программных продуктов сопряжено с высокими издержками, поэтому оптимальным, по мнению потребителя, поведением будет приобретение «пиратской» версии, не выходя из дома, по средствам свободного доступа в сети Интернет и чаще всего бесплатно. Неграмотность и «пассивность» потребителей. Последние официальные данные Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ), датированные 2010 годом, продемонстрировали, что лишь 11 % россиян имеют четкое представление о своих потребительских правах. 64 % россиян знают о том, что их потребительские права защищены, но при этом суть данных прав представляют лишь в общих чертах, а 20 % опрошенных вообще ничего об этом не знают [6]. Потребительская неграмотность, представляющая собой синтез неполноты информации, ограниченной рациональности, инфантилизма и лени приводит к тому, что лишь 2-3 % потребителей, столкнувшихся с оппортунизмом в свой адрес, проявляют активность и пытаются восстановить справедливость, остальные же склонны «прощать обидчикам» некачественные товары и услуги [7]. Исследование потребительского поведения, проведенное отечественным исследователем О. В. Василенко среди 400 жителей г. Волгограда и Волгоградской области, выявило, что 51,7 % опрошенных в случае покупки некачественного товара просто выкидывают подобный товар и лишь 36,4 % отстаивают свои права. Причем среди причин пассивного поведения 28 % опрошенных назвали «отсутствие свободного времени», 14,4 % - «бюрократическую волокиту при оформлении жалобы», 5 % - «лень» и 5 % - «отсутствие веры в успех» [8, с. 40]. Очевидно, что подобного рода потребительская безынициативность позволяет недобросовестным субъектам предложения не волноваться за последствия сделки и за необходимость возмещать ущерб, нанесенный потребителям. Иррациональность поведения. Поведение современного экономического человека с трудом можно охарактеризовать как рациональное, логичное, критически осмысленное, причинами этого, наряду с ограниченностью когнитивных и интеллектуальных способностей индивида, наличием издержек, сопряженных с процессом выбора, являются влияние неоправданных эмоций и чувств, порожденных изменениями внешней среды. Иррациональность поведения, характеризующаяся совокупностью спонтанных, эмоциональных, нелогичных действий, очевидно, затрудняет процесс критического осмысления действительности, создает благоприятные условия для недобросовестного поведения экономических агентов. По мнению Э. Тоффлера, одной из ключевых причин человеческой иррациональности является нездоровая психоэмоциональная информационная перегрузка - «футурошоки» [9, с. 5]. А французский психолог Гюстав Лебон, в свою очередь, рассматривая индивида как элемент некоторого сообщества (толпы), невольно экстраполирующего на себя ее эмоции и способ мышления, вводит в научный обиход понятие «психология масс (толпы)» [10, с. 9]. Страх одних экономических агентов порождает цепной реакцией страх других, паника порождает панику. В таких условиях оппортунистические действия контрагентов не заставляют себя ждать. Достаточно вспомнить панику, охватившую население в связи с надвигающейся эпидемией свиного гриппа осенью 2009 г., повлекшую за собой неоправданное повышение рыночных цен на противовирусные лекарственные средства в ответ на баснословно увеличившийся спрос. Подобное поведение потребителей в ответ на изменение социальной обстановки явили собой крайне «благоприятные» условия для максимизации индивидуальной полезности субъектов предложения (дистрибьюторов и аптек) за счет синтеза потребительской иррациональности и вынужденного характера спроса. Высокий уровень доверия (или «второе лицо доверия»). Поскольку на практике условия теоремы Роберта Коуза в отношении четкой спецификации прав собственности и нулевых трансакционных издержек не выполняются, то роль механизма, способствующего обеспечению равноправного взаимодействия между субъектами, берет на себя фактор «доверия». Очевидно, что поведение, основанное на доверии, намного выгоднее для всех экономических субъектов, нежели взаимодействие, основанное на сомнениях, сопряженное с дополнительными издержками, обеспечением механизмов контроля, строгой регламентацией. На практике же данная закономерность редко находит свое подтверждение. Вот почему парадоксальным является тот факт, что ситуацию, сложившуюся на сегодняшний день на рынках доверительных благ, можно охарактеризовать как близкую к абсолютному (органическому) доверию. Тогда возникает закономерный вопрос, почему в эпоху коварства и обмана, безнаказанности, чрезмерной информатизации и регрессивной смены ценностей люди по-прежнему искренне доверяют. Смеем предположить, что, во-первых, у большинства потребителей сложилась многолетняя привычка или «инстинкт» доверия, который имеет устойчивое свойство раз от раза восстанавливаться. Во-вторых, человек так устроен, что, так или иначе, запоминает только хорошее, и каждый положительный опыт формирует в нем длительный доверительный настрой. И, наконец, потребителям свойственна наивность мышления. Мы верим или настойчиво хотим верить в порядочность и гуманность людей в белых халатах, в законы медицинской и фармацевтической этики, в самоотверженность педагогического труда, в искренность и безграничную самоотдачу работников сферы культуры. Ситуация высокого уровня доверия, которую традиционно считают положительным явлением в обществе, способствующим процветанию активной деятельности, с другой стороны, способна повлечь за собой негативные последствия, такие как злоупотребление доверием или оппортунизм. Результат подобного «слепого» доверия британский ученый Д. Дж. Мак Аллистер называет «второе лицо доверия» [11]. У потребителя не возникает сомнений, он не затрачивает усилий на поиск оптимального варианта среди предложенных альтернатив или на закрепление собственных прав. В результате его рыночные интересы находятся в зоне чрезвычайно высокого риска относительно «посягательств» иных субъектов. Эгоизм и закат духовности современного общества. К сожалению, длительный процесс эволюции модели «экономического человека» явил на свет облик современного индивида, характеризующегося такими качествами, как эгоизм, расчетливость, меркантильность, стремление к личной выгоде любой ценой, склонность к обману. Очевидно, что описанный образ является закономерным элементом современного «общества потребления», живущего в водовороте бесконечной цепочки трансакций, где потребности производятся одновременно с товарами, призванными их удовлетворить, а господствующая философия сводится к потреблению ради потребления. По словам отечественного ученого Н. В. Родионовой, в России постепенно формируется общество инфантильных эгоистов-потребителей, где индивидам, воспитанным в духе современной модели экономического человека, характерны такие «изъяны», как утрата духовности, ориентация исключительно на материальные потребности, нецелостный (упрощенный) образ, лишенный духовных, психологических, социальных характеристик и т. д. [12]. Общество ненасытных и тщеславных потребителей, ежеминутно рождающих чрезвычайно высокий спрос на блага, побуждает им же подобных субъектов предложения, не обремененных законами этики и морали, реагировать в свойственной им эгоистичной манере, противоречащей серьезным образом евангельским заповедям. Подобная тенденция развития современного общества неумолимо ведет к уничтожению духовности как системы ценностей, «закату человека», уступая при этом ведущее место материальности. Выводы Таким образом, на основании проведенного анализа мы приходим к выводу, что оппортунистическое поведение представляет собой сложное и противоречивое явление, в основе которого лежат как внутренние индивидуальные мотивы экономических агентов, так и множество факторов извне. Выделенные нами группы социально-экономических условий и рассмотренные примеры представляют собой лишь частичное объяснение стимулов и мотивов оппортунистических действий субъектов рынка доверительных благ, что обусловлено объективной невозможностью исчерпывающе идентифицировать и оценить детерминанты подобных действий индивидов.
1. Uil'yamson O. I. Povedencheskie predposylki sovremennogo ekonomicheskogo analiza // THESIS. 1993. Vyp. 3. S. 39-49.
2. Polterovich V. M. Institucional'nye lovushki i ekonomicheskie reformy. URL: http://mathecon.cemi.rssi.ru/vm_polterovich/files/ep99001.pdf (data obrascheniya: 13.05.2017).
3. Evdokimenko E. Yu. Ponyatie informacionnogo shuma v social'no-gumanitarnyh naukah // Molodoy uchenyy. 2013. № 10. S. 564-566.
4. Tugan-Baranovskiy M. I. Periodicheskie promyshlennye krizisy: istoriya angliyskih krizisov. Obschaya teoriya krizisov. M.: Nauka, 1997. 574 s.
5. Farmacevticheskiy rynok Rossii. Yanvar' 2016 // Materialy analiticheskogo agentstva DSM Group. URL: http://dsm.ru/docs/analytics/january_2016_pharmacy_analysis.pdf (data obrascheniya: 13.05.2017).
6. Gde potrebitelyu iskat' zaschity svoih prav? // Materialy oficial'nogo sayta VCIOM. URL: http://wciom.ru/index.php?id=236&uid=13313 (data obrascheniya: 13.05.2017).
7. Ekspert: 90 % rossiyskih potrebiteley ne znayut o svoih pravah // Materialy federal'nogo informacionno-analiticheskogo agentstva «Rosbalt». URL: http://www.rosbalt.ru/piter/2014/06/03/ 1276274.html (data obrascheniya: 13.05.2017).
8. Vasilenko O. V. Potrebitel'skiy risk: zdorov'e, den'gi, dushevnoe ravnovesie // Izv. vyssh. uchebn. zaved. Povolzhskiy region. 2009. № 1 (9). S. 38-43.
9. Toffler E. Shok buduschego. M.: OOO «Izd-vo «AST», 2002. 557 s.
10. Lebon G. Psihologiya narodov i mass. SPb.: Maket, 1995. 311 s.
11. McAllister D. J. Two faces of interpersonal trust // Research on negotiation in organizations. 1997. Vol. 6. Pp. 211-215.
12. Rodionova N. V. Model' «ekonomicheskogo cheloveka» v sisteme ekonomicheskih znaniy // Vysshee obrazovanie v Rossii. 2006. № 9. S. 56-67.
